Каталог статей

Цикл бесед о русских художниках Ф.А.Васильев

«Избранник Анахиты» Федор Александрович Васильев 1850 – 1873 Федор Александрович Васильев прожил короткую жизнь, но вклад его в русское искусство велик: он оставил замечательные картины родной природы, где правдивость сочетается с тонким, проникновенным лиризмом. Несомненный талант признавали за ним все современники: и художники, и критики. Крамской сравнивал его со сказочным богачом, не знающим счета своим сокровищам и щедро и безрассудно бросавшим их, где попало. Перед его холстом, особенно когда он писал или переписывал облака, в изумлении останавливались и Крамской, и Репин. В его пейзажах всегда присутствует живое волнение художника, влюбленного в красоту природы. Современники, да и поздние исследователи видели в Васильеве художника, который мог бы совершить громадный переворот во всей пейзажной живописи, если бы не ранняя смерть. Фёдор Васильев родился 10 февраля 1850 года в городе Гатчина (ныне Ленинградская область). Переезд семьи в Петербург не улучшил её положения. Семья оставалась бедной. Отец, мелкий чиновник, был игроком, много пил. Маленькую квартиру на Васильевском острове не покидала нужда. У Васильева была сестра Евгения. Оба ребёнка были добрачными. И это обстоятельство было болезненным для Васильева. И как утверждают это сформировало обостренное чувство собственного достоинства и раннюю духовную зрелость. Уже двенадцатилетним ребенком Федор служил на почтамте, где получал 3 рубля жалованья в месяц. Время для рисования находил с трудом, занимался по вечерам и воскресным дням. В 1865 году умер отец Васильева. Пятнадцатилетний будущий художник, оказался главной опорой семьи, оставшейся без всяких средств. Преждевременно взрослым и легко ранимым сделало юношу Васильева все пережитое, развив в художнике редкостную сложность духовной организации и повышенное внимание к нравственным вопросам жизни. Избрав путь художника, он действует с серьезностью взрослого человека, уже достаточно обремененного заботами о семье, и подчиняет своему решению весь распорядок жизни. Васильев работает у реставратора Академии художеств П. К. Соколова. Работа была интересной, да и появились деньги. Теперь он выглядел щёголем. Работа у Соколова делает доступным для него Кушелевскую галерею, переданную в дар Академии. Эту самую галерею Васильев называет своим «учителем». Он имел возможность любоваться картинами галереи сколько угодно. Тогда же он поступает в вечернюю рисовальную школу (на Бирже), позволявшую совмещать занятия с работой. Школа, основанная в свое время министерством финансов, оказалась к 1860-м годам в ведении Общества поощрения художников и благодаря учреждению художественного класса быстро завоевала популярность в кругу талантливой молодежи самых различных общественных слоев Петербурга. В числе преподавателей школы был тогда пользовавшийся огромной любовью и авторитетом Крамской. Знакомство с Крамским привело Васильева в артель художников, основанную Крамским. Атмосфера товарищества, споры, горячие обсуждения всех новых явлений искусства и жизни и, главное, повседневная напряженная работа - все это увлекло молодого художника. Впрочем, Васильев вошел в "Артель" не робким учеником. Необычайное дарование уравнивало его со старшими членами "Артели". "К этому счастливцу всех тянуло, и сам он зорко и быстро схватывал все явления кругом", - вспоминал Репин. Репин в воспоминаниях передает портрет Васильева: «Такую живую, кипучую натуру при прекрасном телосложении имел разве Пушкин. Звонкий голос, заразительный смех, чарующее остроумие с тонкой до дерзости насмешкой завоевали всех своим молодым, весёлым интересом к жизни… И как это он умел, не засиживаясь, побывать на всех выставках, гуляньях, катках, вечерах и находил время посещать всех своих товарищей и знакомых? Завидная подвижность! И что удивительно: человек бедный, а одет всегда по моде, с иголочки; случайно, кое – как, он образованный, он казался… не ниже любого лицеиста…» На вечерах "Артели" Васильев восхищал товарищей своими импровизациями в рисунках, неистощимым остроумием. Он работал много и вдумчиво. К моменту окончания учебы (1867) Васильев уже познакомился с рядом художников и стал своим в их среде. Особенно близкими были отношения с И. Н. Крамским, взявшим его под заботливую опеку, и с И. И. Шишкиным, с которым он постоянно работал на натуре. С Крамским молодого художника связывало глубокое чувство сердечного влечения, перешедшее вскоре в духовную близость и дружеское общение. Необычно замечание Крамского о способностях его ученика: "Учился он так, что казалось, будто живет он в другой раз и что ему остается что-то давно забытое только припомнить". И.Репин вспоминал, что учителя Васильева «восхищались этим гениальным мальчиком». К восемнадцати годам Васильев имел основание называть себя пейзажистом: мало кто из художников так рано сумел определить свое призвание. Значительную роль сыграл здесь крупнейший пейзажист И. И. Шишкин. Вместе с ним Васильев работал два лета подряд. Для молодого живописца, склонного видеть мир взволнованно и поэтично, трудно было найти более полезную и трезвую школу. Таким образом, к окончанию учёбы Васильев вошёл в среду известных художников, особенно сблизился с Крамским и Шишкиным, с которым впоследствии даже породнился — сестра Ф. А. Васильева Евгения вышла замуж за И. И. Шишкина в 1868 году. Важным событием в этот период для юного художника стала его поездка на остров Валаам, где вместе с И. И. Шишкиным он проработал более пяти месяцев: с июня до поздней осени 1867 года. Лето, проведенное на Валааме, подготовило художника к самостоятельной работе, но все лучшее, что было достигнуто им, по-прежнему ограничивалось областью рисунка. Между тем и его творческий рост, и самый путь дальнейших поисков были невозможны без освоения профессионального живописного мастерства. Шишкин научил Васильева видеть разнообразие форм природы, различать конструкцию, характер деревьев и листьев. Он внушил ученику любовь к тщательному наблюдению, к анализу, и, наконец, к самому процессу художественного труда. В ранних пейзажах Васильева немало "шишкинского": пристальный аналитический взгляд на мир, внимание к деталям. Впрочем, уже тогда Васильев не умел смотреть на мир бесстрастно: в его холстах природа неспокойна. Тяжелые тучи нависают над притихшей равниной, стремительно и низко проносятся птицы, горизонт заволакивает сизо-синяя дождевая пелена. В юношеских работах заметна тяга к романтическому восприятию природы. В этих картинах больше действия, чем настроения; художник лишь начинает свое открытие мира. Все, чего мог достигнуть Васильев на первом этапе своих занятий, раскрывается, пожалуй, яснее всего в его работах 1868 года, связанных с летней жизнью в деревне Константиновке близ Красного Села под Петербургом. Оказавшись там на некоторое время вновь около Шишкина, Васильев, как и на Валааме, что-то берет от своего авторитетного наставника, но что-то из его влияния старается преодолеть. Уже в 1868 году художник исполнил вполне зрелые свои картины "Деревенская улица", "После грозы", "Возвращение стада", в которых отчетливо проступало тяготение художника к лирическому восприятию природы и более красочной, чем до сих пор, ее передаче. При их внешней сдержанности и бездейственности, они будут вносить в содержание волнующую душевную интонацию. Хотя в живописи картин еще не преодолены некоторая графичность и сухость приемов, еще нет тонкости световых переходов и скупа палитра красок, обе они подкупают поэтичностью чувства, уже таящей в себе приметы будущего художественного метода Васильева. В 1869 году состоялась поездка Васильева в Тамбовскую губернию, в имение графа П. С. Строганова село Знаменское (летом), и на Украину, тоже в имение П. С. Строганова, село Хотень (осенью). Эти поездки сыграли благоприятную роль в развитии самобытного таланта художника. Путешествие по России 1869 года, когда Васильев впервые увидел природу средней полосы страны, навсегда запомнилось художнику. "Я всем наслаждался, всему сочувствовал и удивлялся, все было ново", - писал он в одном из писем. Это умение "всему удивляться" в значительной мере характеризует личность художника. То, что некоторые принимали за легкомыслие - любовь Васильева к обществу, нарядам, успеху, было порождением все того же кипучего жизнелюбия. Васильев - человек гораздо более сложный, чем казалось на первый взгляд. Были в нем и болезненное самолюбие, и желание скрыть свою бедность, а более всего - трепетная любовь к искусству. Репин вспоминал, что когда он впервые пришел в мастерскую Васильева, то "удивился до полной сконфуженности", не ожидая от самоуверенного юноши (Васильеву было двадцать лет) столь совершенных и зрелых работ. Эта встреча Васильева с Репиным произошла перед их совместной поездкой на Волгу, где Репин собирал материал для своих "Бурлаков". Волга стала для Васильева неиссякаемым источником впечатлений. Он очень много рисовал, поражая спутников совершенством своих работ. Даже Репин, будучи на семь лет старше Васильева, и, конечно, опытнее его, находился под влиянием младшего товарища. "Мы взапуски рабски подражали Васильеву и верили ему… он был для нас превосходным учителем". Поездка на Волгу состоялась в 1870 году Васильев поехал вместе с художниками И. Репиным и Е. Макаровым. После этой поездки Васильев мужает, меняется и характер его творчества. Волга расширила масштабы его видения мира, укрупняется масштаб его пейзажей, они становятся более пространственными, освобождаются от мелких деталей. Примеры картин есть ниже. Плыли по великой реке от Твери до Саратова, а творческую квартиру устроили в окрестностях самарского Ставрополя, напротив Жигулей. Для Васильева это были дни упоительного единения с природой, дни самозабвенной работы, дни творческих поисков и замыслов. Масса впечатлений и множество рисунков от этого волжского лета послужило основой для ряда картин, наиболее значимые из которых, этапные, – «Вид на Волге. Барки.». Картина "Вид на Волге. Барки" (1870) - важнейший итог этой поездки. Спокойное величие широкой реки поразило Васильева, и именно это ощущение простора наполняет полотно. Чуть колышущаяся, почти зеркальная вода, низкий песчаный берег, открытый горизонт. Глаз свободно скользит от переднего плана к глубине, от одного края картины к другому, задерживаясь лишь на барках у берега - смысловом и зрительном центре картины. Всеми средствами он старался выразить основное впечатление во всей его полноте: неоглядная даль, раздолье, покой. Но для художника природа - прежде всего обитель людей. В этом светлом, блещущем красками и отражениями мире жизнь человека нелегка. У борта барки на песке отдыхают несколько измученных бурлаков. Они изображены в глубине картины, художник не фиксирует на них внимания, но Волга в его представлении немыслима без тяжкого бурлацкого труда. Важную роль в создании картины сыграли встречи художника с бурлаками, героями Репина, и сама типичная для волжского пейзажа бурлацкая тема, раскрывавшаяся перед глазами художников во всей своей социальной значительности. В пейзаж Васильева все ощутимее входит человек, не столько как действующее лицо, сколько как "лирический герой", определяющий настроение картины. И берега Волги, и степи, и села для Васильева - свидетели и участники людских мыслей и чувств. и «Волжские лагуны». Картина "Волжские лагуны". Оставшаяся неоконченной, она тем не менее приковала к себе всеобщий интерес художников на посмертной выставке Васильева и была приобретена П. М. Третьяковым для его собрания. Ее романтический образ сразу же приковывает внимание зрителя и захватывает напряженностью переданного в картине предгрозового состояния природы. Грандиозным и устрашающим кажется поднявшееся над равниной небо с громоздящимися тучами, нависшими над низким берегом Волги с затерявшейся среди жесткой травы лагуной. Но присутствие в картине радуги - предвестника грядущего просветления - расширяет содержание чисто пейзажной темы и становилось ключом к истолкованию замысла этого пейзажа. Художник сложился в оригинального мастера русской пейзажной школы. Взошла короткая, но изумительная заря совершенно нового, ярчайшего явления в русской пейзажной живописи. В ряд с волжскими пейзажами, утверждавшими в своих образах положительный идеал и мечту о гармонии "естественного человека и природы", неожиданно включается еще одна, не схожая с ними Васильев увлечен "пейзажем настроения", хорошо знает работы не только русских живописцев, но и французских пейзажистов "барбизонцев" и немецких мастеров. Однако когда Васильев в 1871 году пишет одну из лучших своих работ "Оттепель", он вкладывает в холст не столько мечтательные мысли живописца, взволнованного наступлением весны, сколько сумму впечатлений и раздумий о горькой жизни русской деревни. Природа нехотя просыпается от зимнего сна. В этом пробуждении нет радости. Ржавые тона тающего снега, превращающегося в липкую грязь, туманная даль и мутное слезящееся небо, одинокие фигурки усталых пешеходов еще усиливают тревожное тягостное настроение. Но оно не исключает, а даже оттеняет своеобразную красоту пейзажа. Васильев продолжает свое открытие русской природы, стремясь разглядеть в ней самое сокровенное, неповторимое, что свойственно только ей: певучую мягкость линий, очерчивающих холмы и пригорки, тусклую нежность красок, пустынный простор полей. Картина имела большой, даже огромный для молодого художника успех. Ее купил П. М. Третьяков. На конкурсе, устроенном Обществом поощрения художеств, "Оттепель" получила первую премию, в то время как "Печорский монастырь" Саврасова, которого Васильев мог бы считать одним из своих учителей, получил вторую. В следующем году посланная в Лондон на Всемирную выставку "Оттепель" вызвала восторженную статью английского рецензента. Появление картины "Оттепель" в год открытия первой передвижной выставки как бы естественно вводило Васильева в круг близких ему передовых художников. Это было единственным полотном сближающее его творчество с искусством передвижников. Больше он не вернётся к повествовательности и социальной подоплёке своей «Оттепели». Он реализует себя в пейзаже романтического типа, эмоциональном и в то же время философском. Крамской говорил, что в Васильеве есть «присутствие пафоса высокого поэта». Васильев был максималистом. Он мечтал написать картину, состоящую из одного глубокого воздуха и гор, но так, что «преступный замысел человека, смотрящего на эту картину, полную благодати и бесконечного торжества и чистоты природы, будет отклонен и покажется во всей своей безобразной наготе…» Васильева увлекала жизнь неба. Он любил писать облака. Небо в его картинах – это особый мир, где возможны человеческие измерения, куда стремится душа человека. Во время работы над картиной «Оттепел», зимой 1870 года, Васильев сильно простудился, он кашлял без остановке, у него обнаружился туберкулёз. Между тем в творческой жизни пейзажиста картина «Оттепель» оказалась рубежом, отделившим один период творчества от другого, уже связанного с его жизнью в Крыму. Сохраняя до конца жизни живой интерес к успехам передвижных выставок и чувство своей причастности к этому объединению художников, он все же в силу различных обстоятельств не смог участвовать ни в одной из двух передвижных выставок, открывшихся при его жизни. На Волге оказались накопленными, очевидно, и профессиональное мастерство, и духовный творческий потенциал, проявившийся уже там в такой многозначности написанных им произведений с явной ориентированностью на какие-то новые художественные задачи. "Успехи его в это время были громадны, - вспоминал впоследствии Крамской. - Он привез много рисунков, этюдов, начатых картин, и еще больше планов. Хотя ни о чем нельзя было сказать, что вот то-то, например, вполне оригинально, но сама манера работы была уже оригинальна"". Это свидетельство Крамского косвенно проливает свет на некоторые недатированные работы Васильева, внешне уже не связанные с волжскими сюжетами, но и не похожие по живописи на все предыдущее. Все эти работы (первый вариант "Оттепели", серия "Деревня. Распутица", "Тополя") в своей совокупности, несомненно, во многом связаны с прошлыми впечатлениями, получившими теперь уже новую интерпретацию и ясно выраженную критическую направленность их замыслов. Это отличающее их качество, далеко не всегда удачно выраженное живописью, позволяет с некоторой оговоркой включить в этот ряд и недатированную картину "После дождя. Проселок", сходную с ними по художественной идее. Вместе с тем разительно отличаясь от них смелостью введенных контрастов и по-особому сложившимся романтическим строем образа, она скорее являет собой пример каких-то новых живописных решений, которые могли войти в работы Васильева после поездки на Волгу. Во всем строе и живописи этого пейзажа есть та оригинальность, которую почувствовал тогда в картинах Васильева и Крамской. И в это время, когда молодой, так рано нашедший себя мастер, начинает завоевывать признание, в его жизнь входит неожиданная тяжелая болезнь - туберкулез. Время успеха, пылкой работы, жадного приятия жизни оказалось трагически коротким. Васильев вынужден спешно покинуть Петербург, куда ему уже не суждено было возвратиться. Неизбежность отъезда отрывала его не только от родного дома, но и от мира близких ему художников и от начатых волжских картин - словом, от всего того, что наполняло его духовную жизнь. Общество поощрения художеств дало ему средства на поездку в Крым; еще до отъезда Васильев был зачислен вольноопределяющимся учеником Академии Художеств и получил звание художника I-й степени с условием выдержать экзамен из научного курса. Но сначала по приглашению графа Строганова, он едет в его харьковское имение, где художник провёл лето 1871 года, но так и не вылечился. Художник снова оказывается в местах, запомнившихся ему в первое путешествие по России. Теперь впечатления обретают новую цену, знакомые пейзажи Васильев воспринимает взглядом зрелого художника. Болезнь почти лишает его возможности работать, но он мечтает о будущих картинах, вынашивает множество планов. К этой короткой по времени жизни на Украине предположительно можно отнести его пейзаж "Рожь" с ветряными мельницами, "Тополя, освещенные солнцем", возможно, этюд к его будущей картине "Мокрый луг", неоконченный пейзаж "Деревья" и ряд дошедших до нас рисунков водяной мельницы, позднее использованных в работе над картиной. Однако через несколько месяцев здоровье его настолько ухудшается, что врачи настаивают на переезде в Крым. Общество поощрения художеств дало ему средства для поездки в Крым (ещё до отъезда Васильев был зачислен вольноопределяющимся учеником Академии художеств и получил звание художника первой степени с условием выдержать экзамен из научного курса). В Крыму Васильев провёл последние два года своей жизни. В этот крымский период он создаёт множество рисунков (карандаш, акварель, сепия) и картин совершенных во всех отношениях. В них художник одинаково выразительно, сильно и взволнованно говорит и о новой для него Крымской природе, и о милом сердцу севере. Крым Васильева запечатлён во многих картинах: «В Крымских горах», «В Крыму. После дождя», «Зима в Крыму.» … Центральное произведение о крымской природе, поэма о Крымских горах, это, безусловно, большая картина «В Крымских горах» (1873г., Третьяковская галерея). В Крыму Васильев написал и свои самые проникновенные и значительные картины посвящённые природе севера: «Утро», «Заброшенная мельница», «Болото в лесу. Осень», «Мокрый луг» (1872, Третьяковская галерея). Картины эти написаны по старым этюдам и всегда живым и волновавшим художника воспоминаниям о милом севере. Поражает и количество и качество созданного Васильевым в Крыму. Работал он много и напряжённо, порой в ущерб лечению, по неосторожности усугубляя болезнь. Это не способствовало выздоровлению и привело к трагическому концу. Помимо наиболее проработанной картины "Рассвет", в том же письме Васильева Третьякову от 29 июня 1872 года встречается упоминание об очень мало подвинутой картине "Утро", размеры которой точно совпадают с находящимся ныне в Государственном Русском музее пейзажем под тем же названием. Время ее окончания естественно связывается с последними работами художника, поскольку круг произведений, выполненных им в конце 1872 года, достаточно хорошо известен по письмам. Другим произведением, написанным, вероятно в тот краткий период рабочего состояния, была никогда не упоминавшаяся им в письмах небольшая картина "Заброшенная мельница". В основу композиции пейзажа "Утро" вошли натурные зарисовки какого-то конкретного мотива с едва намеченными очертаниями болотистой местности и идущим в дождливое утро охотником. Но и этого оказалось достаточно, чтобы вновь ожили в душе художника воспоминания об утре над болотистым местом. Большую часть холста занимает изображение неба, затянутого у горизонта пепельно-сероватой тучей, над которой поднимается полоса утреннего солнечного света. В ней поражает красота тональной гармонии и само ощущение живого, как бы движущегося света, на глазах меняющего естественный природный цвет. Среди всех работ, исполненных Васильевым в Крыму, "Заброшенная мельница" стоит особняком и кажется окруженной тайной, поскольку ни в одном из его писем мы не встречаем о ней какого-либо упоминания. Внешне также в чем-то незавершенная, эта картина в действительности далеко выходит своим содержанием за пределы конкретного сюжета и выражает скорее пережитые Васильевым чарующие впечатления от природы Украины с ее особенной по складу "поэтической душой". Картина выполнена в зеленоватых и серебристо-сероватых оттенках, цвет зелени кажется изменившим свою естественную окраску. Благодаря еще холодному неясному свету, смягченному дымкой тумана, он стал более неопределенным и приобрел серебристые оттенки. Все введенные в картину цвета образуют в своем сочетании удивительно верно найденный общий колористический строй, характерный для часа рассвета. Прошедшая мимо внимания современников на посмертной выставке Васильева в 1874 году, она воспринимается теперь как одно из самых высоких его свершений, выразивших главную цель стремлений - уметь "угадывать" и раскрывать в картине то, что может быть увидено художником лишь внутренним оком. Этим, вероятно, и объясняется долгий и сложный путь ее создания, отраженный в какой-то мере в исполненных им композиционных рисунках. Одна из особенностей "Мокрого луга", свойственная и большинству других вещей Васильева, - это цельность образа и вместе с тем тщательная и подробная разработка деталей. Под кистью художника каждая травинка, камень с бликом солнца, сухая ветвь- все кажется одинаково драгоценным, на всем как бы лежит отсвет внимательного и любовного взгляда художника. Для Васильева, говоря словами Некрасова, "нет безобразия в природе" - надо только уметь видеть. "Мокрый луг" заслужил горячую похвалу Крамского, письма которого были для Васильева почти единственной, но плодотворной связью с русской художественной жизнью. Васильев очень дорожил советами Крамского, делился с ним своими планами и сомнениями. Он пишет о свойственной живописи картины окончательности, о фантастическом и одновременно натуральном свете, от которого нельзя оторвать глаз, и о той правдивости переданного Васильевым состояния природы, так по-разному проявившегося в еще мокрых от дождя деревьях, в налетевшем на воду ветерке, в убегающей тени от тучи и в яркой весенней зелени омытой дождем травы, изображенной на переднем плане. Появившись в начале семидесятых годов, в период формирования нового типа пейзажа, картина Васильева была для своего времени явлением редким и знаменательным, открывавшим новый путь для русской пейзажной живописи: "На новой дороге всегда мало проезжих, хотя бы она была и кратчайшая, - писал Крамской Васильеву в период появления "Мокрого луга" на конкурсе, - и пройдет немало, времени, пока все убедятся, что именно эта дорога уже давно была необходима". Написанная не с натуры, а сочиненная художником на основе зарисовок, сделанных в разных местах и в разное время, она поразила современников свежестью живописи, точностью воссоздания атмосферы и, более всего, исходящим от нее ощущением неясной томительности. Картина получила премию Общества поощрения художеств. Последней работой, косвенно связанной с той же темой рассвета над болотом, была, очевидно, у Васильева неоконченная картина "Болото в лесу. Осень", о сюжете которой он подробно не сообщал ни в одном письме, если не считать упоминания о начатой им в 1872 году картине под общим названием "Болото большое". В пейзаже изображен осенний лес во всей яркости красновато-оранжевого цвета осенней листвы. И по мотиву, и по живописному строю он стоит особняком среди последних пейзажей Васильева, хотя и здесь передний план отдан поросшему травой болоту с отдыхающими белыми цаплями. При общей неоконченности картины трудно сказать что-либо определенное о самой ее живописи. Ее главной особенностью на данном этапе является широкое письмо и стремление выразить и сохранить в картине звучание чистого цвета. Картина "Болото в лесу. Осень" наряду с такими произведениями, как "Утро" и "Заброшенная мельница", дает особенно ясное представление о том, сколь многообразны были у Васильева поиски выражения волновавшей его темы. Они проявлялись не только в вариациях сюжета, но и в чисто живописных решениях. Причем эта последняя картина не в меньшей мере, чем две другие работы этой группы, говорит о наступлении в творчестве Васильева нового, прерванного смертью этапа. 24 сентября 1873 года смерть прервала жизнь художника. Впечатление от привезенных из Ялты работ Васильева было удивительное и глубокое. Помимо обилия картин, рисунков и сепий, поразительными были оригинальность и зрелость всего исполненного, как бы заново открывавшего творческое лицо жившего в одиночестве художника. Ф. А. Васильев скончался 24 сентября (6 октября) 1873 года в Ялте. Могила находится там же, на Поликуровском кладбище. Когда он умер Крамской взял на себя оплату его многочисленных долгов. Потрет Толстого, был написан Крамским в уплату долгов Васильева Третьякову. Но при этом Крамской говорил о Васильеве: «Его манеры были самоуверенны и почти нахальны… он не отличался молчаливостью и скромностью… у него эти манеры и тон лежали в самой натуре… ему нужны были средства принца, чтобы не жаловаться на жизнь». На устроенной в Петербурге посмертной выставке его произведений все было распродано еще до ее открытия людям, близко стоявшим к кругу передового искусства и увидевшим в работах погибшего молодого художника не просто феноменальное явление искусства, а что-то глубоко всех затронувшее и самостоятельно выраженное. Об этом факте, поразившем всех художников, Крамской очень проницательно написал жившему тогда в Париже Репину: "Когда появляется талант не фальшивый, когда художник отвечает тому, что уже готово в публике, тогда она безапелляционно произносит свой приговор. Казалось бы, все места заняты, каждая отрасль имеет своего представителя, да иногда и не одного; но искусство беспредельно, приходит новый незнакомец и спокойно занимает свое место, никого не тревожа, ни у кого не отымая значения, и, если ему есть что сказать, он найдет слушателей". Этот "юноша-мастер", по выражению Репина, уже в молодости умел видеть и изображать природу, как опытный пейзажист. А ведь его творческая жизнь по сути дела продолжалась всего пять лет. Васильев работал в одно время с Шишкиным, Саврасовым и многими другими признанными мастерами. Но и рядом с ними он, юноша, сумел остаться самим собою и внести в пейзажную живопись значительный вклад. Унаследовав от старшего поколения строго реалистический подход к натуре, умение точно и правдиво передавать русскую природу, он ввел в искусство живое лирическое чувство, непосредственность переживаний, чуткость ко всем оттенкам состояния изменчивой природы. "Ему суждено было внести в русский пейзаж то, что последнему недоставало и недостает: поэзию при натуральности исполнения", - писал Крамской. Сделанного им хватило, чтобы попасть в ряд крупнейших мастеров русской пейзажной живописи. Жизнь художника в конечном итоге измеряется его созданиями. Короткий путь Васильева - большой путь большого мастера. Видимо, безмерный талант, любовь к русской природе и трудолюбие сделали до боли мало прожившего Федора Васильева одним из известнейших отечественных пейзажистов XIX века. Знакомые, друзья называли Васильева «Избранник Анахиты". Анахита – это богиня, покровительница воды. Она есть проявление Божественной Любви. Может пробуждать "спящие" способности человека. Она оказывает помощь лишь тем, кто чист сердцем и душой, отказывая в своем покровительстве служителям Зла.
1 2 3 4 5 Категория: Статьи \| Добавил: Библиотекарь (22.02.2012)
Просмотров: 998 \| Рейтинг: 0.0/0